Книга, которой пока нет названия (Часть 12)

Глава 35

Я качалась на пластиковом стуле перед входом в дом и перебирала гигабайты фотографий в своем телефоне. Теленок Беня – сытый силами многочисленных индусов, топтался поблизости. Было около десяти утра – ночная прохлада уже без следа развеялась под лучами яркого индийского солнца. От безмятежного залипания на фотографиях меня отвлекли крики людей, приближающихся к нашему дому со стороны дороги. По голосам и внешнему виду я поняла, что по дороге идут Анурада с Акинчаной и очень горячо что-то обсуждают на хинди.

- Харе Кришна, матаджи! Как твои дела? – Анурада, взяв пластиковый стул, шла в мою сторону с явным намерением поговорить.

- Все в порядке! Ничего необычного, вот фотографии перебираю. А у вас что произошло?

- Матаджи, это такая ужасная история, матаджи! – было видно, что Анурада очень глубоко переживала то, о чем собиралась рассказать. – Они отдают замуж свою двенадцатилетнюю девочку! А эти старые ослы думают, что если у них есть деньги, то все можно! Но так же нельзя, матаджи!

- Подожди-подожди! Давай по порядку! О ком ты сейчас говоришь? – я подошла к Анураде и обняла ее за плечи. Хоть я и не понимала пока, о чем речь, хотелось как-то поддержать ее! По ее внешнему виду я отчетливо видела, что произошло что-то серьезное.

- Матаджи, наши знакомые решили отдать свою дочь замуж за мужчину из Дели. Ему пятьдесят один год! А их дочке только двенадцать, понимаешь?!

- Ого, а как это? – сказанное Анурадой было настолько шокирующим, что я не сразу смогла сформулировать какой-то толковый вопрос.

- Они живут очень бедно. У них шестеро детей и они не могут их прокормить. Бывают дни, когда вся семья сидит без еды, но, матаджи, ведь это же все равно не повод отдавать ребенка замуж за старого деда, правда, матаджи?

Я молчала. Я просто не могла представить, что такое возможно в реальной жизни.

- А сколько лет родителям? Они действительно не могут заработать на еду? – я все-таки озвучила одну из мыслей, которые калейдоскопом неслись в моей голове и разбивались о веру в то, что такого просто не может быть!!

- Маме тридцать четыре года или тридцать пять… Папе, наверное, столько же. У них нет образования, и, получается, что они могут работать только в поле. Там платят триста рупий в день, но даже и такая работа есть не всегда…

- Это получается четыре доллара? За день работы в поле?..

- Да, матаджи! В поле платят немного…

- А какие у нее есть варианты? – Акинчана села рядом с нами на пластиковый стул и вмешалась в диалог. – Она или выйдет замуж и уедет в Дели или также, как и ее родители будет работать всю жизнь в поле. А кроме этого муж заплатит за девочку. Может, за эти деньги в их семье решат дать образование хотя бы одному из оставшихся пятерых детей.

- Матаджи, ну хоть ты скажи, что нельзя девочке выходить замуж за старика! – Анурада искала во мне поддержки так, как будто от нашего разговора на пластиковых стульях посреди пыльного поля и правда что-нибудь зависело.

– Что можно сделать? - Анурада, я не знаю! – сказав это просто для того, чтобы не молчать, я понимала, что в который раз в Индии я сталкивалась с ситуацией, когда выхода нет. Вернее, он есть, но выбрать правильный вариант невозможно из-за того, что обстоятельства наваливаются на человека и давят на него с силой, которой невозможно противостоять.

Как мыслит женщина, которая не способна прокормить своих детей? Чего хотят дети, растущие в полуразваленных домах, не посещающие школу, не знающие ни игрушек, ни гаджетов? Что на уме у пятидесятилетнего мужчины, берущего в жены девочку-подростка?

- Этот человек по-честному берет ее в жены, и вы увидите, что ей в Дели будет лучше, чем здесь! Это не то, что европеец, который приезжал в прошлом году и предлагал деньги Кишори за то, чтобы ее десятилетняя дочка просто жила с ним в одном доме! Как будто индийские девочки созданы только для того, чтобы ублажать извращенцев из Европы! – Акинчана, звеня многочисленными браслетами на руке, очень настойчиво пыталась доказать свою точку зрения.

- Но это же дети, Лена матаджи! Ну, скажи! – Анурада вскочила со стула. Так, как будто бы стремилась собой закрыть всех этих девочек от трудностей и опасностей, которые могли бы встретиться им в жизни…

- Да, Анурада, это – дети… А я, видишь, не знаю, как им помочь! Прости! – с этими словами я взяла свою бутылку воды и пошла в поле.

«Не вмешивайся в чужую жизнь! Им нужно прожить свою карму!» - скажет как-то вечером Валаба прабу. И пройдет еще несколько лет прежде, чем я пойму и приму, что есть вещи, через которые нам просто необходимо пройти, ну а тогда я шла по полю, глотая слезы. Я думала о миллионах индийских девочек, обреченных на что-то совсем недопустимое, недетское и недоброе.

Идти было тяжело. И причина была не только в мыслях – мое тело ныло и гудело так, как после интенсивной тренировки в спортзале. Это началось с девятнадцатого дня моего лечения, и, вопреки моим надеждам, так и не исчезало. Несмотря на то, что моя физическая активность сводилась к неспешным прогулкам по полю, я чувствовала себя так, как будто я целыми днями и до седьмого пота разгружаю вагоны. И больше всего меня удивляла не боль в мышцах, а вены – они были вздутыми и пунцово-синими. Казалось, что в моей крови плещется какой-то яд, и мне с каждым днем все труднее и труднее с этим справляться. Мое тело, так хорошо когда-то знакомое со спортом, тоже стало как будто не моим: после каждых трёхста метров, пройденных медленным шагом, мне хотелось присесть отдохнуть, а еще лучше – просто лечь и вообще не выходить на улицу! Я, как будто выдохлась. Как будто вспомнила и в одночасье прочувствовала усталость всех прошлых лет, а еще – последних стрессовых недель в Индии.

Я впервые в жизни не работала и, даже не интересовалась состоянием дел в своей собственной компании. Вместо этого я зависала в каких-то воспоминаниях, снах, мыслях, смешавших мое прошлое и настоящее. Я отчетливо помню, что к тому времени стала гораздо терпимее и теплее относиться к маленькой девочке внутри меня. И в те дни это казалось мне самой большой победой индийских таблеток! А что, если я скажу, что спустя три недели после начала лечения я стала ощущать первые признаки стабильности своего психического и морального состояния?.. Звучит странно, но впервые в жизни мне не казалось, что я хронически опаздываю или не успеваю... Как ни дико это могло бы выглядеть со стороны, но пребывание во Вриндаване посреди пыльного поля оказалось первым в моей жизни настоящим отдыхом - я просыпалась по утрам без многочисленных целей, без плана, без регламента, без маршрута, без огромного списка дел и непрочитанных книг «на потом». Конечно, в Священном городе, как и в любой другой части земного шара можно было бы найти и цели, и занятия, но так сложилось, что я просто не хотела их искать! В те дни я хотела одного – остаться наедине с собой и разобраться с тем многим, что я уже успела насобирать и пережить.

Вот так - медленно, болезненно, но все же – мой корабль плыл! Подъем в пять утра. Лекарство номер один, номер два, три, ртуть, значащаяся в моем плане как лекарство номер четыре, головокружение, часовой сон, сладкое молоко с изюмом, лекарства под номером пять, шесть, несоленый горох на завтрак, таблетка номер семь, микстура номер восемь и вода, вода, вода… Четырнадцать литров воды каждый день!

Помню, что мне звонили друзья и очень старались мне сочувствовать. Но, знаете, что – я в сочувствии не нуждалась! Мои ощущения тех дней были значительно лучше в сравнении с киевским вялотекущим рассеянным склерозом, когда с непредсказуемой хаотичной последовательностью я не могла то ходить, то думать, то глотать, то видеть. По сравнению с этим литры воды, гудящие вены и непреходящая усталость казались сущей мелочью, которая к тому же, по словам моего доктора должна была закончиться спустя шесть месяцев!

Вот так незаметно, без особенных событий наступил тридцатый день лечения, и, индийское такси снова везло меня к доктору. Утренний туман больше не вызывал страха, скорее, наоборот - наше такси въезжало в него как в какой-то таинственный волшебный мир, как в Зазеркалье, где все происходит совсем не так, как мы привыкли знать и понимать! Вместе со мной ехала семейная пара из Литвы., и, как водится, мы разговаривали о том, что же вытолкнуло нас из цивилизованного европейского мирка, заставив нырнуть в туманную реальность индийской деревни под названием Ходал.

- У меня ни с того, ни с сего начали болеть руки, а потом как-то резко боль переместилась в кости. Врачи сказали, что это очень агрессивная форма ревматоидного артрита. Не прошло и года, как мой позвоночник деформировался до такой степени, что я уже не могла ходить. Так, что в Ходал муж принес меня практически на руках! – женщина лет пятидесяти хоть и рассказывала свою историю с улыбкой, но что-то подсказывало мне, что в ее болезни ей пришлось пройти через очень сильную боль.

- Еще не понятно, кому из нас повезло больше! Если бы не ее артрит, то меня бы уже, наверное, не было в живых! - седеющий мужчина, одетый в просторные штаны и бежевую рубашку свободного кроя, демонстрировал явное желание поучаствовать в разговоре. – Я привез в Ходал жену, и дал доктору проверить свой пульс просто ради интереса! И представь, он сказал, что если я не начну лечиться прямо сейчас, то через год умру от абсцесса печени!

- И вы совсем что ли ничего не чувствовали?! – я повернулась с переднего сидения в полоборота, реально не очень веря в историю, что человек может не замечать таких серьезных проблем с собственным здоровьем.

- А в том-то и все дело, что печень не болит! Когда человек чувствует какое-то незначительное недомогание, как правило, уже оказывается очень поздно! И моим счастьем было встретить вайдьяджи в момент, когда все еще можно было вылечить!

- Звучит прямо мистически! И вы просто взяли лекарства и начали их принимать?

- Ну, нет, конечно! Я, как и ты засомневался в том, что дедушка из индийской деревни компетентен ставить такие серьезные диагнозы, но все же пошел на обследования в клинику! И ты не представляешь, как сильно я удивился, когда врачи действительно подтвердили воспаление печени!

- С ума сойти! – в конце первого месяца я была еще не очень привычна к историям людей, которых наш врач спас буквально с того света, а потому мои вопросы прямо звенели недоверием. – А давно вы лечитесь уже?

- Уже семь месяцев! Мне по словам доктора осталось не больше месяца, а жене он сказал лечиться не меньше одиннадцати месяцев! Но, ты знаешь, это лечение просто волшебное! У меня кроме проблем с печенью были еще друге проблемы. Так вот третьей части из них больше нет! И ты тоже, когда закончишь лечиться увидишь, что наш доктор дает гораздо больше, чем исцеление от болезни!

«О, Боги!» - подумала я в тот момент. «Не иначе, как на моем пути встретились очередные проповедники»! Но не успела я расстроиться собственным мыслям, как женщина сказала: «Чистота! Эти лекарства помогут тебе вернуться в самое начало. Когда все еще было правильно! И в теле, и в душе, понимаешь?»

- Понимаю, - пролепетала я, удивившись красоте и глубине мысли, озвученной случайно встреченной женщиной.– А болезнь ваша основная как вообще? Разве бывает такое, что можно разогнуть кости в другую сторону, раз они уже деформировались?!

- Да! Посмотри на меня и поверь в то, что этот врач способен творить чудо! Я сейчас хожу! Пусть с палочкой, но ведь год назад я не могла даже стоять!

- Вот уж действительно чудо! - сказала я, пытаясь на своем примитивном уровне хоть немного представить, ну как же работает это чудодейственное лекарство, но мои мысли прервались от того, что мы остановились.

- Приехали! – сообщил водитель такси и помог нам троим выбраться из машины.

Дом нашего врача был едва различим в утреннем тумане. Мобильный свидетельствовал 5-50 утра 24 ноября 2017 года. Что мне сейчас скажет доктор? Что изменилось за месяц лечения индийскими таблетками? Сколько месяцев мне еще предстоит провести в Индии? – пытаясь сложить свои мысли в кучу, я разулась и ступила на холодный кафельный пол дома вайдьяджи.

Глава 36

Мы оказались первыми посетителями. Врача все еще не было на месте, и, в ожидании мы сидели на длинных деревянных скамейках вдоль стен, завешенных разноцветными плакатами индийских богов. В доме было тихо и холодно, тусклый свет лампочек под потолком будоражил рассеивающийся мрак индийского утра, и, все пространство как будто дремало в ожидании ярких и жарких солнечных лучей, возвещающих начало нового дня – по-индийски громкого и суетливого. Разговаривать почему-то не хотелось. Мы сидели совершенно молча, кутаясь в шарфы и растирая ладони так, чтобы стало теплей.

- Харе Кришна! – звонко поздоровавшись, врач вошел в комнату, и, громко стуча своими деревянными шлепанцами поднялся на свое рабочее место. Место это было похоже на меленькую сцену, возвышающуюся примерно на метр от уровня пола, так, что вайдьяджи, сидящий на этой сцене в позе лотоса, всегда находился с посетителями примерно на одном уровне.

Усевшись в привычную позу, вайдьяджи все же не спешил подзывать одного из нас для того, чтобы начать прием. Молча, не торопясь, он открыл большой деревянный сундук, стоящий у края этой самой импровизированной сцены, достал длинные павлиньи перья, и, разворачиваясь в разные стороны вокруг себя, начал смахивать пыль с нескольких деревянных статуэток и плакатов, висящих рядом с ним.

- Все должно быть чисто, - перевела переводчица слова улыбающегося вайдьяджи, а, доктор, закончив свою работу, протянул руку вперед, приглашая меня подойти к нему.

Врач прижимал свои пальцы как моему запястью, и, видимо, слушая ритм моего сердца смотрел куда-то вниз. Я же смотрела прямо на доктора, пытаясь по его едва уловимой мимике догадаться, что же он думает! Мне снова казалось, что я слышу, как тикает секундная стрелка. «Раз, два, тринадцать, двадцать четыре… Что же там со мной происходит» - мысли в моей голове отбивались остро, тревожно и монотонно.

- Прогресса нет! – произнес врач и замолчал, продолжая держать руку на моем пульсе.

- Прогресса нет! – повторил он снова после нескольких секунд молчания, отпустил мою руку и посмотрел мне в глаза. – Ты принимала другие лекарства вместе с моими! Поэтому твой организм не принимал воду! По пульсу я вижу, что ты пила только 5 литров в день!

- Нет, доктор, нет! Я пила четырнадцать! И просто у меня очень сильно болела голова! Очень сильно, доктор! И я выпила только одну маленькую часть таблетки! Разве может это перечеркнуть то, что я две недели принимала лекарства от звонка до звонка?! – я чувствовала, что вот-вот перейду на крик... Фраза об отсутствии прогресса выбила меня из колеи так, что я была близка к тому, чтобы начать доказывать свою правоту, не отдавая себе отчета в том, что мои слова не имеют никакого смысла.

- Не пей больше свои таблетки! – продолжал доктор все так же спокойно и не обращая никакого внимания на мои гримасы. – Иначе мои лекарства не будут работать! Если у тебя будет болеть голова, то пользуйся бальзамом Шитал!

- Чем пользоваться, извините?? – я понемногу приходила в состояние равновесия, но все же был еще очень сильна взбудоражена. – От моих головных болей мне не всегда помогают даже триптаны, а вы сказали поможет бальзам?! – помню, что в ту минуту я реально сомневалась в компетентности доктора потому, что головная боль была слишком хорошо известна мне в качестве убивающей и непобедимой. По крайней мере точно не силами бальзама!

- Эти боли скоро исчезнут насовсем, но если они вдруг еще повторятся во время твоего лечения, то наноси шитал балм на виски и лоб, - доктор повторил фразу в третий раз, оставаясь все таким же спокойным и умиротворенным.

Я стояла, уставившись в какое-то многорукое божество, изображённое на настенном плакате, и обмозговывала услышанное, а в это время врач что-то говорил переводчице и уже держал руку следующего пациента.

- Что он сказал? – обратилась я к переводчице, сгребая со скамейки выданную мне новую порцию лекарств.

- Говорил, что те таблетки, которые ты пила, это очень большое зло! Что они просто блокируют нормальную работу организма! Их вообще никогда нельзя принимать! И, очень хорошо, что ты сейчас находишься здесь! Он дал тебе лекарства, которые помогут твоему телу оправиться от этих таблеток! Как только они выйдут из организма его лечение снова начнет работать!

- Прямо оправиться..., - бормотала я, подавленно поглядывая на врача, проверяющего пульс моих попутчиков. – Ну, ладно! - распрощавшись, я вышла на порог дома, отыскала в куче шлепанец внезапно прибывших пациентов свои, и в ожидании своих попутчиков стала наблюдать коров, монотонно двигающихся куда-то вдоль дороги.

- Матаджи! Ты только не расстраивайся! — говорила мне Анурада спустя три дня после моего возвращения от доктора. – Этот доктор тебе поможет, вот увидишь! – Пойдем шпинат нарвем к ужину!

- Пойдем, согласилась я, уже порядком привычная к тому, меня считают не совсем постояльцем, а скорее гостем, которого они всячески стремились приобщить к своим семейным занятиям.

Мы вышли в душный послеобеденный индийский воздух и зашли за дом, где гордостью и достижением нашего Валабы прабу красовался маленький огородик, обнесенный оградкой из неотесанных деревянных палок. В огородике было посажено только восемь дорожек шпината, но домочадцы любили грезить о том, что когда-нибудь здесь будут произрастать все возможные овощные культуры.

- Сколько его нужно собрать, Анурада? – я присела на корточки над грядкой и вдруг – земля уплыла у меня из-под ног! Я пошатнулась и едва не завалилась на бок! «Сейчас-сейчас!» - пронеслось в моей голове. «Ведь это же не имеет ничего общего с рассеянным склерозом?!» Убедив себя в том, что нарушение координация никак не связано с болезнью, я попыталась встать на ноги. Но, это было ошибочное решение – дернувшись, я упала на землю!

- Матаджи! Что с тобой? – Анурада подбежала ко мне и начала тянуть меня за руки.

- Все в порядке! Подожди, не тяни так сильно! - я пыталась унять нарастающую внутри себя панику и подняться, но ноги были как будто ватными! – Я сейчас на землю сяду, давай?

- Конечно, Лена матаджи, конечно! – и Анурада, схватив меня под руки, подняла и усадила прямо на земле, как каменного истукана. – Давай теперь на ноги встанем!

- Подожди, Анурада, пожалуйста, подожди! – в отличии от тела, которое выключилось в один момент и никак не желало восстанавливать свою работу, мой мозг работал четко и без сбоев. Я сидела в пыли рядом с дорожками шпината и отлично понимала, что дело мое – дрянь! Перестать ходить в Индии, где нет ни привычного киевского комфорта, ни няни, ни больницы, которая теоретически могла бы помочь мне в случае обострения РС, казалось реальной катастрофой! И не вымышленной, а вполне себе реальной катастрофой!

- Лена матаджи, хочешь, я принесу воды? – Анурада бегала вокруг меня кругами, совершенно искренне переживая и пытаясь как-то помочь.

- Анурада, спасибо! Вода не поможет, к сожалению! Вот так выглядит моя болезнь,.. – говоря это я чуть не плакала от паники. Как же так? – задавала я вопрос в пустоту… Как же обещания врача?? И вместо всего этого я сижу вот тут на земле рядом с коровами…

- Матаджи, не переживай! Сейчас я все организую! – Анурада упорхнула в дом и спустя десяток секунд вышла вместе с Валабой. По его виду было похоже, что она растревожила его послеобеденный сон.

- Лена матаджи, давай, пожалуйста, ты поднимешься и мы перейдем в твою комнату! – Валаба, всегда такой спокойный и размеренный, явно нервничал, хоть и пытался это скрыть. – Пойдем, пожалуйста! - с этими словами прабу подтолкнул Анураду, и, они потащили меня в дом, взяв меня под обе руки. Радостной новостью этого похода было то, что я ясно мыслила, могла перебирать ногами в такт шагов, но о том, чтобы идти самостоятельно не было и речи – я валилась навзничь под тяжестью моего собственного тела!

- Полежи, отдохни, матаджи! А мы пока подумаем, что делать! – приговаривал Валаба, помогая мне улечься на кровать. - Но только не волнуйся! Отдохни пока! Не думай ни о чем! И, знаешь что? Помолись, матаджи! И мы тоже помолимся сегодня вечером! Силой Кришны все наладится! – с этими словами Валаба с Анурадой вышли из комнаты, обсуждая что-то между собой на хинди.

«Только бы не парализовало меня силой Кришны» - неслось в моем сознании. «Что я буду делать, если слягу сейчас мертвым грузом в душной индийской комнате без окон?! Что делать?!» - мои вопросы разбивались об ответ, который был мне известен: ничего сделать невозможно! Такая странная болезнь – моя собственная иммунная система по непонятно кем данному сигналу начала разрушать мой же мозг! Вот так - мой организм уничтожает сам себя, и, это невозможно остановить ни силой воли, ни силой мысли, ни чем-либо таким, что бы зависело от меня. Как бы ни странно это звучало, но единственным моим уделом было молиться! Мириться. Смотреть в потолок. Верить в Бога. Или в чудо… Тут уж кому как больше нравится!

Дзынь! Харе Кришна-а-а! - тарелочки Валабы зазвенели как будто громче обычного, и, Валаба запел как-то звучно и выразительно. «Харе Кришна» – монотонно повторила я слова его песни и провалилась в какой-то липкий и вязкий сон. Помню, как в какой-то дымке в мою комнату заходила Анурада, предлагая ужин. Я хорошо понимала, что мне нужно пить воду, но мое тело явно противилось – я спала!

Дзынь! – зазвенели тарелочки Валабы, возвещая утро следующего дня. Я открыла глаза, уставившись в потолок, подернутый плесенью. В комнате было прохладно, рассвет еще не до конца рассеял ночную дымку, и, хотелось просто поваляться, вспоминая сны и думая о чем-то хорошем. «Вставай, Лена! Хотя бы в туалет!» - мозг, который остался незадетым вчерашним приступом РС, был бодрым и оптимистично настроенным, так, как будто бы ничего и не произошло накануне. Я пошевелила ногами, руками, дотронулась пальцами обеих рук до кончика носа – все было вроде как обычно… «Вот и вставай!» - продолжало командовать мое сознание. Медленно я перевернулась на бок, потом села и вот – спустив ноги с кровати, я размышляла, в какую сторону будет лучше упасть, если мои ноги откажут также, как и вчера. Мысленно прорисовав траекторию собственного возможного падения, я встала! Ноги действительно предательски дрожали, но я стояла! «Ах, если бы лет пять назад я могла хотя бы представить, что буду так счастлива только от того, что стою на собственных ногах посреди неопрятной индийской комнаты! Да, моя реальность тех дней мало напоминала привычный мне когда-то комфорт, обустроенность и стабильность. Одетая в дешевую индийскую рубашку я всего лишь стояла на собственных ногах, но это было для меня самым большим достижением и счастьем!

Шаг, держась за стену, еще один, и еще один до следующей стены! «Как хорошо, что комната маленькая! Как удобно держаться за кровать, потом за стену, потом за дверь, ведущую в уборную! У меня получилось! – я сходила в туалет и вернулась!

После «великого похода» я села на кровать и нежданно-негаданно в моей голове начала звучать заученная когда-то наизусть предсмертная записка Габриэль Гарсиа Маркеса. «Научи меня искусству маленьких шагов!».

Я плакала. Впервые за мои непростые индийские дни я позволила себе… Неконтролируемые слезы! Месяца через два вайдьяджи расскажет мне, как слезы лечат человека. Ну а тогда, рыдая навзрыд, я еще не знала и даже не догадывалась о том, какой путь ждет меня впереди.