Книга, которой пока нет названия (Часть 28)

Глава 60

Хорошо ли мне было? Плохо ли? - я не знаю. Я спускалась с горы в сторону своего завтрака и от пятидневных слез и недосыпа чувствовала себя уже не человеком, а ходячим зомби. Без ярко выраженных чувств, без желаний я шла, пошатываясь, и, наверное, от радикальных действий меня сдерживало только одно обстоятельство - мне было страшно жаль бросить лечение и перечеркнуть все шестьдесят два дня собственных стараний по заглатыванию вонючих лекарств и сотен литров воды. Я вспоминала дни, давшиеся мне особенно нелегко, и знала, что пока не лишусь рассудка, я буду цепляться в это лечение зубами! И закончу его спустя шесть месяцев во что бы то ни было!

Несмотря на то, что заботливая Враджа Севика дозвонилась нашему врачу и написала огромное пояснение о том, что мои слёзы - это нормальное внешнее проявление процесса интенсивной очистки моей печени, легче и лучше мне не становилось. Я избегала общения с Ириной, Машей и Радешем, не ходила на вечерние прогулки по Арамбольскому пляжу, отсиживаясь на своей веранде вместе с грызунами, которые осмелели до того, что приходили брать у меня орехи практически из рук.

Я не запомнила обстоятельств, при которых все это случилось. Возможно, ранним утром, а, может быть, после завтрака, или после дневного сна… В какой-то совсем непримечательный момент я зафиксировала, что мое сознание не находится ни в печали, ни в ступоре! Не веря самой себе, я потрогала руками глаза, и, спросила сама себя прямо вслух: «Эй, не грустно же? Нет слез?»

Ответом мне было молчание и ощущение внутреннего покоя, а возможно, даже и гармонии! В моих глазах мутной пеленой больше не стояли слезы, и я снова ясно видела индийский солнечный мир: красивый, дружелюбный, ласковый.

«О, Боги!» - я стояла на веранде и смотрела на море, поблескивающее на горизонте. «Как же по-разному можно видеть одни и те же вещи и события?! И как бы мне хотелось, больше никогда не проваливаться в мои печальные мысли…» - передвигаясь между комнатой и верандой, я медленно отходила от состояния, которое и вправду было очень похоже на потерю рассудка. Я мечтала, и, очень даже искренне считала, что самые худшие мои дни позади. «Почистилась печень и не должно же быть больше ничего ужасного» - рассуждала я сама с собой.

О том, что я ошибалась, мне предстояло узнать всего через несколько дней, а пока я воспользовалась образовавшейся передышкой, договорившись о вечерней встрече с Машей, и, собралась на пляж, где меня ждал мой верный товарищ Радеш.

Больше всего мне хотелось зайти в море - смыть и обнулить свой пятидневный плаксивый опыт, отдать воде весь негатив, который, как мне казалось, насквозь пропитал всю мою кожу, поселился на кончиках моих волос. Страшно сказать, но мне даже казалось, что все произошедшее осело на всех слизистых так, что хотелось не только мыть тело, но и полоскать горло, вдыхать воду носом так, чтобы захлебываясь откашливать то, что чувствовалось внутри меня медленно травящим ядом.

«Но, спокойно, Лена, спокойно!» - говорила я сама себе, и, вооружённая знаниями о том, что таблетка способна очень значительно повредить рассудок, я решила просто силой сдержать свою непонятно откуда взявшуюся тягу к тотальному очищению.

«Я буду плыть! Только плыть и ничего больше!» - успокаивала я сама себя, делая шаг за шагом в глубину индийского океана, который был типично прекрасным - тёплым, спокойным, безопасным: ни морских хищников, ни подводных течений, ни сбивающих с ног волн - знай себе плыви! Вперёд, к горизонту, любуясь синим безоблачным небом и видами любимого Sweet Lake Beach.

Заходя в прозрачную воду, я как обычно вспоминала ощущения своей силы, прокручивала в уме фантазии о легком скользящем заплыве, о теле, ещё не изувеченном рассеянным склерозом, и, ещё способном на ветреную легкость...

И, вот оно наконец - первое движение рукой. Второе, третье…

Вдох…

Четвёртое движение.

Пятое.

Я плыла в глубину, и, каждая клетка моего тела приветствовала дружественную мне стихию, и, как мне казалось, новую жизнь после смуты, в которую меня в который раз погрузила индийская таблетка.

С каждым новым гребком я скользила по воде все быстрее, быстрее… Свободнее! Легче! Я перевернулась на спину, потом - снова на живот - продолжая плыть, я чувствовала, как мое тело наполняется светлой безусловной радостью! Умиротворением… Вода, которая всю жизнь была для меня самой близкой, самой понятной стихией, действительно смывала с меня депрессивные настроения прошлых дней, наполняла мое сознание чистотой, свежестью - чувствуя это, я плыла и блаженно улыбалась миру вокруг себя: небу, морю, летящим чайкам, камням на горизонте… В какой-то момент я стала думать о своей семье, о муже, о счастье быть матерью двум прекрасным девочкам. Вспоминая самые любимые моменты из своей семейной жизни, я привычным уже трюком индийской таблетки полностью провалилась в переживания прошлого и даже потеряла контроль над реальными временем…

Мысль, которая пришла мне в голову вместе с очередным взмахом руки грубо вытолкнула меня из счастливых воспоминаний, и, зажглась в моей голове внезапно и резко, как вспышка молнии: плечи!

Плечи!

Мои плечи же разворачиваются так, как я хочу!! Так, как нужно в спортивном кроле! Так, как я не могла сделать ни разу с момента моего паралича два года назад!

О, Боги! - я не верила сама себе! Я плыла! Я плыла!!! Я двигалась слаженно и ритмично! Не задыхалась от раскоорлирированности и бесконтрольности рук и ног!

«Мама!» - я громко закричала в воздух первое пришедшее мне в голову слово. «Я плыву, мама!» - я продолжала кричать вслух, и, как в замедленном кино, мое сознание прокручивало вспять все дни и попытки моих безуспешных усилий. «Я плыву!» - не успокаивалась я, ныряя и снова переворачиваясь в воде так, чтобы забыть и смыть память о двухлетних муках и барахтаньях.

«Я плыву!» - повторяла я, и, с каждым следующим взмахом руки страх того, что мой чудесно восстановленный навык снова исчезнет, утихал. За счёт техники плавания, которая вдруг снова стала мне подвластна, я действительно скользила по водной глади практически не напрягаясь, и, фиксируя этот день - шестьдесят второй день от начала моего лечения днём одной из самых важных моих жизненных побед! Моих великих побед!

Почувствовав вернувшуюся силу, я осознала, что в моем перевозбужденном мозгу робко рождаются тревожные мысли о необходимости незамедлительно совершить какой-то знаковый заплыв на скорость или на время, но все же решив не форсировать события, я вышла из воды, ища глазами Радеша, который, как и ожидалось, разделил со мной мою радость очень искренне и бурно.

- Это же такое счастье, Лена! - Радеш улыбался, и, я даже заметила, что его глаза блестели от слез.

- Спасибо тебе, Радеш, что ты так переживаешь за меня! - я обняла своего товарища за плечи, от чего он засмущался, и, если бы не тёмный цвет кожи, то вероятнее всего бы даже и покраснел.

- Просто ты хороший очень человек, и, я хочу, чтобы в твоей жизни все было хорошо! - Радеш застенчиво потупил взгляд в песок, но спустя всего несколько секунд спохватился, как будто вспомнив: я же собирал для тебя ракушки все дни, когда ты не приходила! - сняв с плеч свой маленький рюкзачок, Радеш вывернул на песок десяток ракушек причудливых форм и оттенков, и, мы увлеклись обсуждением мест и обстоятельств, при которых Радеш находил эти самые ракушки.

- Ты знаешь, Радеш, я тоже очень благодарна тебе! Ты, не поймёшь, наверное, но в моей стране и в моей жизни почему-то зачастую не находится времени для сбора ракушек. Или, попутчика не находится,..- крутя в руке какую-то розоватую раковину, я думала о том, почему так. Почему на такие простые вещи всегда не хватает времени? А ведь они, оказывается, нужны! Вот эти ракушки, маленькие жизненные паузы, редкие минутки рассматривания жизни вокруг себя важнее многих вещей, которым мы привыкли уделять время, и, даже возводить их в ранг жизненно важных событий!

- Ну да, и в самом деле, почему, когда нам плохо мы всегда вспоминаем какие-то нелепые моменты типа вот этих вот ракушек на индийском пляже? - задавшись этой мыслью, я легла на тёплый песок и закрыла глаза. Сквозь закрытые веки яркое индийское солнце играло со мной световыми бликами, делая мои размышления ещё более оторванными от реальности. От моей европейской реальности, которая к моменту шестьдесят второго дня о начала моего индийского лечения, вспоминалась мне итак довольно редко. Бизнес планы, цели, статусы, страхи, амбиции - что ещё там было?.. - я не могла вспомнить даже понятий, без которых всего два месяца назад жизнь казалась мне пустой и бессмысленной. И как же так вышло, что ничто из этого не осталось со мной?..

Лениво размышляя, я лежала на горячем песке индийского пляжа просто так - без покрывала и шезлонга, и, медленно стряхивала с кожи прилипший к ней песок. Под шум волн и молчание Радеша я чувствовала, как растворяюсь в протяжных медленных секундах. Это состояние замедленности и покоя было удивительно приятным: сознание не танцевало твист десятками мыслей о важном и неважном, моя психика, которая в жизни до Индии частенько зажимала меня тисками бессмысленных тревог обо всем на свете, тоже бездействовала, не мешая мне растворяться в неге Sweet lake beach.

- В тишине sweet lake beach.

- В счастье sweet lake beach.

- Лена, я отойду ненадолго! - Радеш, молча сидевший рядом во время всех моих размышлений и ощущений, тихонько поднялся с песка.

- О, да, слушай, и я тоже пойду! А то сгорю еще с непривычки, - отряхнув песок с сухой кожи, я, накинула лёгкое шелковое платье, купленное у местных торговцев, и мы с Радешем направились к выходу с пляжа. Распрощавшись со своим верным пляжным товарищем, я двинулась в сторону своего дома на горе - собираться на вечернюю встречу с Машей.

Глава 61.

- Лена, сегодня пойдём на пикник! Будем жарить шашлыки! - Маша сообщила мне о планах едва мы только встретились на выходе с Клифа.

- Маша, а что за пикник? - обескураженная новостью, я не переставала удивляться количеству событий, происходящих со мной в шестьдесят второй день от начала моего лечения.

- Вместе с преданным на берегу моря разожжем костёр, поедим, попоём, пообщаемся, - Маша радостно вела меня под руку в сторону стоянки скутеров. - Я так рада тебя видеть вообще! Это сколько дней мы с тобой не встречались?

- Ну, недельку, наверное, - я освободила свою руку так, чтобы разъединиться с Машей, и посторонившись, дать дорогу скутеру, протискивающемуся по узенькой дорожке.

- А у меня, слушай, такое чувство, что целая вечность прошла! - дойдя до скутера, Маша закинула вверх полы своего длинного зелёного платья и уселась на сиденье. - А ты подожди, пожалуйста, не садись! Я развернусь в конце улицы, и, тогда уже поедем! - Маша поехала на разворот, и, вернувшись через несколько секунд подала мне знак садиться сзади.

«Почему я опять не успела отказаться? Какой шашлык, если у меня диета?! Да и преданные… Как-то не соскучилась я ещё после Вриндавана» - я размышляла о нашей поездке, сидя за Машиной спиной на ревущем скутере на шумной арамбольской улице. Мои жалкие попытки возразить и попытаться как-то переиграть планы разбивались о пластиковые шлемы, являвшиеся обязательным атрибутом всех участников местного трафика.

- Может просто по пляжу погуляем? - кричала я сквозь открытое в шлеме отверстие.

- Да-да, уже почти приехали! - отвечала Маша, не разбирающая слов из-за шлема и шума двигателя.

- Ну, хорошо! - крикнула я в шлем и самой себе - пусть так уже и будет: шашлыки, преданные и Кришна песни.

В ближайшие минуту-две мы запарковались возле маленького ничем не примечательного забора уже знакомого мне района Геркарвада. Пройдя через небольшой двор и дорожку, с двух сторон обсаженную высокими зелёными кустами, мы оказались перед деревянной лестницей, ведущей на второй этаж деревянного дома.

- Здесь живут Миша с Олей! Мы здесь у них собираемся обычно! Пойдём! - с этими словами Маша начала подниматься по лестнице.

- Пойдем! - я шла по ступенькам и негодовала: ну вот почему меня снова несёт в какую-то кришнаитскую секту?! Мало было что ли Вриндавана и всего Божественного?! Но, по инерции под Машин веселый рассказ о чём-то, мы все-таки шли вверх по лестнице - в дом семейной пары, исповедующей религию Кришны.

- Харибол! Харибол! - Маша вошла в приоткрытую дверь и радостно с порога приветствовала хозяев, которые судя по звукам находились где-то в дальних комнатах. Не став дожидаться выхода кого-либо к нам на встречу, мы разулись и прошли через маленький узкий коридор, оказавшись справа у входа в длинную проходную комнату. Слева от нас была закрытая дверь и было очень похоже на то, что основное движение происходит именно там - несколько голосов интенсивно обсуждали что-то на русском языке.

- Радешьям! - Маша постучала в закрытую дверь, сопровождая свой стук классическим кришнаитским приветствием.

- Радэ-радэ! - с этими словами, обозначающими снова-таки славу Богу Кришне, кто-то открыл дверь изнутри, и мы с Машей вошли в небольшую комнату, в которой практически не было мебели. На фоне стен, выкрашенных в светло-персиковый цвет, но уже прилично запятнанных, стояли два стула, валялись кресла-мешки ярких цветов и маленькие рогожки, предназначавшиеся для сидения на полу. В углу комнаты стоял огромный футляр, а поверх него - какой-то неизвестный мне музыкальный инструмент. По комнате суетливо ходили несколько молодых людей и оживленно что-то обсуждали.

- Все, ребята, все! - один из парней, находящихся в комнате, повысил голос, чем заставил остальных прекратить однотонное жужжащее общение. - У нас все есть! Нужно только взять это все и выйти!

- Как скажешь, Серёжа, как скажешь, так и сделаем! - молодая девушка лет двадцати подошла к парню и встала за его спиной. - Мы с девочками разложили по сумкам все продукты и готовы вручить эти сумки вам!

- Да, давайте и правду - берём сумки и выходим, - светловолосый парень лет тридцати поднял руки вверх как дирижёр, чем вызвал хихиканье одной из женщин, находящихся в комнате.

- Выходим, Миша, конечно же, уже выходим! - молодая темноволосая женщина подмигнула тому, кого только что назвала Мишей.

- Ой, слушайте, давайте киртан споём перед выходом! Маша! Пожалуйста! Мы так ждали тебя! - женщина лет двадцати пяти, зашедшая в комнату после нас, и, видимо, не слышавшая о достигнутых договоренностях, поставила на пол полотняную сумку и подошла к Маше. - Ребята, пожалуйста! Хотя бы две песни!

- Да! Это отличная идея! - парень по имени Серёжа взял в руки тот самый музыкальный инструмент, и, ища глазами одобрения Маши, встал с ним посреди комнаты.

- Я бы спела с радостью, если все не против! - Маша села на одну из расстеленных на полу рогожек и протянула руки в сторону Сергея. - Дай, пожалуйста, гармонику!

«Ах, значит, гармоника!» - я недобро ухмыльнулась про себя, и, безвольно опустилась на пол - на расстеленную рогожку зелёного цвета. «И, вот сейчас мы снова будем петь и слушать кришнаитские песни! Мы будем их слушать везде, где окажемся: и во Вриндаване, и на Гоа, и, наверное, всегда и везде теперь мне будут напихивать эти песни!» - я разозлилась так, как ещё ни разу не злилась на Гоанской земле. Но приняв внутреннее решение сбежать из Кришна тусовки при первой попавшейся возможности, я опёрлась о стену, наблюдая происходящее и выискивая эту самую возможность.

В ближайшую минуту с момента решения спеть все присутствующие расселись вдоль стен, и я насчитала девять человек, включая нас с Машей. При этом среди нас было три явных пары, и, наблюдать за их отношениями мне было почему-то интереснее всего. С первых минут я никак не могла понять, что же в них такого примечательного. Такого, что привлекает внимание и отличает от тех отношений, которые были привычны для меня. Неочевидным, но первым отличием, которое бросилось в глаза, была какая-то нетипичная забота и нежность, с которой люди общались друг с другом. Вот именно забота - неприкрытая и всеобъемлющая: и мужчины и женщины всячески пытались улучшить жизнь своей второй половинки: то поправляли рогожку для сидения, то подносили стакан воды, то бегло и вскользь обнимали за плечи, как бы мысленно говоря: «Я здесь! И это очень большое счастье - быть рядом с тобой!»

«Наверное, только начали встречаться!»- подумала я, сидя с подогнутыми ногами на своей рогожке. - «Но ведь не может же быть, что встречаться начали одновременно три пары…» - от моих размышлений меня оторвал длинный протяжный звук музыкального инструмента под названием гармоника. Огромная как аккордеон, или даже больше, гармоника лежала на полу перед Машей и была реально не похожей ни на что, что мне приходилось видеть до сегодняшнего момента: с одного края гармоники были черно-белые клавиши точь в точь как на фортепьяно, а с другой ее стороны были меха, которые Маша качала одной рукой как будто насос. Последнее качество и, собственно, само звучание, создавали определенное сходство гармоники с аккордеоном.

- Харе Кришна! А-а-а! Харе Рама! А-а!- Маша запела глубоким протяжным голосом, и, вопреки моим изначальным ожиданиям Машино пение не вызвало во мне раздражения. Напротив, в какой-то момент я поймала себя на мысли о том, что мне даже нравится… Маша пела действительно красиво, с душой, очень умело управлялась с гармоникой, и, ее пение, сопровождаемое длинными глубокими звуками инструмента, хотелось назвать трансцендентным и каким-то мистическим. В отличии от вриндаванских религиозных песен, зачастую приправленных ритмичными бренчаниями, выкриками и низкокачественной музыкой, пение гоанских преданных было ясным, и, если можно так сказать - чистым и очень задушевным. Оно было похоже на настоящую молитву так, что вид восьми поющих людей, вторящих Маше и гармонике, просто не мог вызывать раздражения.

- Это так хорошо, Маша, спасибо! - парень по имени Миша начал говорить Маше слова благодарности за пение и игру на гармонике.

- Харе Кришна! - отвечала Маша, давая тем самым понять, что если ее пение и было хорошим, так только благодаря самому Богу Кришне.

- А между тем, до заката остаётся минут сорок, - Серёжа, который, судя по всему, больше всех был склонен к порядку, произнёс эту фразу, обнимая за плечи свою девушку.

- Да, вот сейчас уже действительно пора! - поддержала Серёжу Маша. - Закат уже совсем близко!

- Да, хорошо было бы не пропустить закат, - желая как-то внедриться в компанию незнакомых мне людей, я вставила свои пару слов, и, схватила одну из сумок с продуктами, стоящую при выходе из комнаты.

- Лена! - Маша подошла ко мне и дернула меня за шорты. Наклонившись к моему уху, она шепнула: «Немедленно поставь сумку туда, где взяла!»

- О, Боже! - я поставила сумку и сделала шаг назад. Не знаю, почему, но первыми мыслями, поселившимися в моей голове, были мысли о воровстве, что вроде как я хотела украсть эту сумку, а не помочь нести ее к нашему пикнику.

- Все в порядке, Лена, не переживай! У нас здесь достаточно парней для того, чтобы носить сумки! Тяжести - это совсем не женское дело! Пойдём вон лучше к Оле. Она как раз хотела с тобой поговорить!

- Со мной?!

- Ну, да! А чего ты такая взъерошенная? Здесь все свои! Я о тебе Оле рассказала и она хочет просто уточнить кое-что! - с этими словами Маша повела меня через тот же узкий коридорчик. Неожиданным образом прямо перед выходом из дома неказистой шторкой был скрыт вход в кухню, где и собралась вся женская часть нашего грядущего пикника.

- Лен, привет! Я - Оля! - темноволосая девчонка лет двадцати пяти приветливо протянула мне руку. - Слушай, Маша сказала, что у тебя диета. Я уточнить хочу: тебе критично важно, чтобы на всем была чёрная соль или ты могла бы кушать овощи гриль без ничего, или, например, с кориандром? Я, слушай, просто забыла купить эту чёрную соль, и теперь вот ломаю голову, как же нам тебя кормить, - с этими словами Оля достала из шкафа коробку со специями и стала перечислять: вот куркума есть, шафран, горчица… ты мне говори, что можно тебе - я буду откладывать и придумаем что-нибудь!

- Оля, ну, не надо так прямо из-за меня напрягаться! - чувствуя явную неловкость из-за того, что ради меня планируются отклонения в общем меню и перебирается огромная куча со специями, я попыталась уговорить Олю этого не делать.

- Ну не будем же мы любоваться твоими голодными муками! - Оля хихикнула. - Просто прошу тебя, скажи, какие специи тебе можно, и я организую для тебя что-нибудь очень интересное!

- Да-да! Оля умеет! - третья девушка, чьё имя было мне пока ещё неизвестно, добродушно улыбалась и собирала в маленький тканевый мешочек специи, которые мы с Олей только что идентифицировали как подходящие.

- Девочки! Мы забрали из коридора все сумки и ушли! Ждём вас на пляже! - Миша, заговорщицки подмигнул Оле и скрылся за шторкой.

Закончив сортировку специй за минуту-две, мы с девочками тоже вышли из дома и двинулись на пляж. Получалось так, что мы с легкостью могли бы догнать парней, но вместо этого девочки шли довольно медленно, неспешно обсуждая какие-то бытовые вопросы.

- Маш, а почему мы идём так медленно? Можем же побыстрее немного, и, догоним мужчин? - мысль о том, что нам нужно идти быстрее казалась мне до того логичной, что я все-таки решила ее высказать.

- Мы идём так, как нам комфортно. А мужчины идут так, как комфортно им. У них там свои разговоры и задачи, зачем же мы будем им мешать? Это важно - дать мужчинам побыть в своих энергиях! - Маша ответила мне вскользь, и продолжила обсуждать с Олей какие-то новости их кришнаитской реальности.

«Какие-то странные люди» - подумала я тогда. «Ведь если вместе пошли, то и идти нужно тоже вместе» - рассуждала я, но решив не совать нос в чужие миры, я молча следовала за девочками в сторону пляжа. Они же тем временем очень весело обсуждали какую-то ситуацию, и, по всему было видно, что в этой компании всем интересно и хорошо.

Преодолев небольшой открытый пустырь, мы вышли к береговой линии и повернули налево, в сторону, где мужская часть нашей группы уже организовывала место для пикника.

- Привет, пати! - девушка Диана, которой на вид было не больше двадцати лет, и, которая, как мне удалось выяснить, приходилась женой Серёже, подошла к мужу, и, как и в доме тихо и невзначай обняла его за плечи. Примерно также поступили и две оставшиеся пары.

- Такая простая вещь — это обнимание - думала я, а так много радости доставляет обоим. - обязательно запомню и, когда вернусь домой, буду делать тоже так. Во время моих размышлений процесс подготовки пикника двигался своим чередом: парни раскладывали место для костра, шампуры и решетки для гриля, женская половина была тоже занята нарезкой огурцов, баклажанов и картофеля. Специально для меня взяли морковь и кабачок, над которыми взяла шефство Оля: засыпав нарезанные кружочки разрешёнными мне специями, она завернула их в фольгу и отложила отдельно от общего стола.

- Будет очень вкусно! - Оля подмигнула мне. - Давай к нам поближе! Расскажи, как ты! Маша столько интересностей о тебе рассказала, так, что нам тут очень любопытно!

- Я хорошо! - я начала в который раз рассказывать, как и почему я попала в Индию, но боковым зрением заметила, как за моей спиной стоит Сергей, слушая, и, как будто выжидая паузы для того, чтобы что-то сказать.

- Что там у вас? - Диана встала и подошла к мужу точно в той же манере, как она делала в деревянном доме.

- Мы только что поняли, что забыли сумку с посудой. Так получилось, что Миша должен был ее взять, а потом решили, что Олег возьмёт. И, как-то закрутились, и, не взяли! А первая порция картошки будет уже вот-вот готова, а выложить из огня ее и некуда, - Сергей говорил жене, но очень явно обращал внимание на реакцию Маши и Оли, которые, как мне показалось, были неформальными лидерами компании.

- Серёжа, я думаю, что можно зайти в ресторане на берегу попросить посуду! Может, купить что-нибудь, чтобы они охотнее дали, - я высказала идею, которая казалась мне неплохой, и, искренне не поняла, почему Маша, сидевшая справа от меня, сжала меня за запястье, давая тем самым знак замолчать.

- О, слушай! Хорошая идея, спасибо! Сейчас мы с ребятами организуемся как-то! - Сергей, явно удовлетворённый идеей ресторана, ушёл обратно к парням.

- Маша, я разве плохо сказала? - освободив своё запястье, я обратилась к Маше за объяснениями ее поступка.

- А, слушай, давай я попробую объяснить тебе, - Оля, сидевшая напротив нас и наблюдавшая то, как Маша сжала мое запястье, отложила в сторону нож, и отодвинула последний недорезанный баклажан Диане. - Ты только что попыталась нарушить правило, и, забрать у мужчин их энергию.

«Ну, началось!» - подумала я. «Кришнаитская проповедь не заставила себя долго ждать!» Наверное, во время моей злой мысли мое лицо покосилось какой-то недоброй гримасой, но несмотря на это Оля продолжала:

- Ты же замечала, что в наше время многие мужчины не в состоянии принимать решения, зарабатывать деньги, нести ответственность за семью? Ну, замечала ведь?..

- Ну, слушай, тут объемный такой вопрос о мужской неспособности и нежелании... - я сделала попытку прекратить диалог, будучи уверенной, что Оля, подобно Вриндаванским кришнаитам, сейчас начнёт цитировать Бахаватгиту.

- Нет, Лена, ничего объемного здесь нет. Просто смотри: мужчины и женщины разные от природы. Не только физиологически, но и энергетически тоже! Мужская энергия - солнечная, сильная, жгучая! И потому мужчинам и комфортно действовать с позиции силы - достигать, завоевывать, решать вопросы, конкурировать в конце концов. А женщинам природа дала Лунную энергию - мягкую, обволакивающую, сильную своей недостижимостью, понимаешь? И рецепт счастья кроется в том, что мужчины и женщины не меняются ролями! Они - решают вопросы, мы - даём им тепло, любовь и вдохновение, понимаешь?

- Ну, с одной стороны, ты, Оля, правильно говоришь! Но это какая-то устаревшая, наверное, философия. Сейчас время такое, что многие женщины работают наравне с мужчинами. И тоже решают вопросы, содержат семьи, конкурируют…

- Но это - тупик, Лена! В молодости и в неопытности женщина может маршировать наравне с мужчинами. Строить бизнесы, зарабатывать, но рано или поздно это уничтожит женщину! Потому, что мы по умолчанию слабее! Потому, что нашей природе не свойственна конкуренция и сила! И какие бы ни были у нас права, мы не сможем быть такими же стойкими и мужественными как мужчины! Им-то выигрывать и управлять легко - это у них в крови, а вот женщина будет неизбежно выгорать в этой борьбе и надеяться на то, что мужчина сделает скидку на ее женскую слабость. Не немощность, чтобы ты правильно понимала, а слабость! Женщине нужно больше отдыхать, не поднимать тяжести, не работать в две смены, не тащить на себе семью и не быть ответственной за всех и за все!

- Ты знаешь, Оля, - я сделала паузу, пересыпая в ладонях морской песок, - ещё бы пару месяцев назад, я бы с тобой точно не согласилась. Спорила бы о том, что мы можем управлять и работать получше мужчин… В сейчас вот слушаю тебя и понимаю, что ты права во многом. Хочется быть слабой, и, возможно даже не иметь столько прав, чтобы не нести в конце концов так много ответственности. И конкуренцию, о которой ты говоришь, я тоже помню… - я смотрела на Олю и на солнце, тонущее в океане за ее спиной и мне как по живому мигали слайдами и вспоминались бессонные ночи в ожидании решения по тендерам, волнения по проектам. В моей европейской жизни я была успешной, и, как мне казалось, имела все, что мне нужно. Но в момент разговора с Олей я вдруг очень отчетливо осознала одну вещь - я не хотела возвращаться обратно в свой ритм и в свой успех! И это было для меня огромным открытием и потрясением! Как? Ну как все могло так сильно измениться всего за два месяца?? Глядя на океан, я чувствовала почти физически, как мой мир переворачивается с ног на голову… Что есть я? Что нужно мне от жизни? - эти вопросы звучали внутри меня во мне в который раз, но ответом по-прежнему было молчание. Хотя, нет! В шестьдесят второй день от начала моего лечения я очень отчетливо поняла, что я больше не хочу бежать за успехом, не хочу конкурировать и жить этим так, как всего несколько месяцев назад. - Но что же тогда делать мне, не знающей другой жизни?? - от моих размышлений меня оторвали парни, которые махали руками и звали нас к месту костра.

- Девочки! Все готово, очень просим вас к столу! - парень по имени Олег, снимал с шампура овощи и раскладывал их по тарелкам, которые им все-таки удалось раздобыть в ресторане.

- Посмотри, какие они счастливые! - Маша наклонилась ко мне, чтобы логически завершить прерванное объяснение Оли. - Они пообщались друг с другом, сумели решить все вопросы самостоятельно: найти посуду, и сбегать за чем-то забытым домой. И, даже не информировали нас об этом! Вот это и есть логика отношений между мужчиной и женщиной. Сейчас они видят результат исключительно своей работы, гордятся им и искренне стараются сделать приятно женщинам. А представь, если бы мы тащили наравне с ними сумки, решали какие-то очень бытовые вопросы… Тогда бы всего этого не было, и у мужчин не формировалась бы устойчивая привычка действовать самостоятельно и радовать своих жён! И, поверь мне, Лена, это не только про сегодняшний пикник! Когда мы стоим рядом с ними на равных, мы разрушаем их мужскую энергию, и очень интенсивно и бессмысленно растрачиваем свою энергию - женскую. В итоге, удовлетворения от отношения не чувствует никто: ни мужчина, не женщина! А сейчас смотри, что будет - парни будут гордиться и хвастаться своими успехами, а девочки будут получать удовольствие от того, что для них старались и хвалить своих мужчин. И не потому, что так надо, а потому, что так хочется и им, и нам, потому, что каждый из нас прожил этот вечер так, как нужно, а потому - наполнился правильной хорошей энергией, понимаешь??

- Понимаю… - расправляя на песке свою зелёную рогожку, я слушала Машин рассказ - вроде бы очень примитивный и понятный, но внутри меня происходили процессы, похожие на самое настоящее прозрение! Вот как у двух малознакомых девочек получилось за несколько минут объяснить радость отношений между мужчиной и женщиной, и ещё - значение расхожей фразы «женская мудрость»…

- Девочки, пожалуйста, разбирайте баклажан и картошечку! - Сергей, добровольно взявший на себя роль официанта и женского угодника этого пикника, ходил вокруг костра по кругу и раздавал овощи всем сидящим.

- Спасибо вам, наши дорогие! - отвечала вся женская часть нашей компании и пляжный костёр летел яркими искорками в темное арамбольское небо, завершая шестьдесят второй день от начала моего индийского лечения от болезни под названием рассеянный склероз.

Глава 62.

Первым делом, которое мне не терпелось сделать в шестьдесят третий день от начала моего лечения было, конечно, плаванье. Быстро позавтракав в ресторанчике Анила, я поспешила на пляж. Мне было важно знать только одно - поворачиваются ли мои плечи также хорошо, как вчера и могу ли я плыть также, как до момента наступления рассеянного склероза?! По дороге до Sweet Lake Beach я переживала так, что дрожала изнутри. А может, моя нервная дрожь была даже видимой, но как бы там ни было, размышлять в стиле «да-нет» мне пришлось не слишком долго - едва попав на пляж я бросила на песок свой рюкзак с водой, и, избавившись от платья, вошла в океан. Окунувшись с головой, я торопливо сделала первое движение рукой, второе, третье… пятое…

«О, Боги! Плечи разворачиваются! Они все-таки разворачиваются так, как я хочу! И я плыву! Как нужно и как правильно!» - переворачиваясь с кроля на спину и обратно, я направлялась прямо в горизонт и думала: «А, может, я уже вообще здорова?? Ну, а что? Я уже давно не роняю вилки и стаканы, хорошо вижу, ясно и четко мыслю… Я сумела бегать за фрисби, а теперь вот и вообще плыву! - никаких симптомов-то и не осталось!» - размечтавшись о своей исключительности, что я не иначе как превзошла ожидания деда и вылечилась не за шесть месяцев, а всего за два, я перестала плыть. Увалившись на водную поверхность в позе звездочки, я смотрела вверх на яркое солнце, и, уже была готова прямо выбегать из воды, срочно возвращаться во Вриндаван и после осмотра своим врачом получать досрочную увольнительную от вонючей таблетки.

«Ну, конечно! Так и будет, как я подумала!» - с этими мыслями я легла на живот в намерениях плыть к берегу, но от удивления даже вздрогнула! Дело в том, что мне искренне казалось, что этим утром я проплыла не меньше километра, но после того, как я развернулась к берегу, я поняла, что моя утренняя дистанция была едва ли больше метров двухста…

«Что за чертовщина такая?! Не может быть, что я проплыла так мало! Ведь и время прошло, и в мышцах я чувствую напряжение - ну не после двухста же метров?!» - волнуясь собственным непониманием, я стала направляться к берегу, но тут меня поджидало очередное разочарование: вот он есть - поворот плеча, красивый взмах рукой и ровное движение ногами, но только почему же нет движения вперёд?! Чуть не подпрыгивая от раздражения происходящим, я махала руками снова и снова. Но ситуация, увы, оставалась прежней - при правильной технике я двигалась вперёд еле-еле, и, значить это могло только одно: в моих мышцах снова не было силы!

«Ещё утопиться не хватало!» - разозлившись, я двигалась в воде все энергичнее, но расстояние до берега сокращалось очень медленно. Слишком медленно! В каких-либо других условиях это было бы совсем не проблемой, но в то самое утро я чувствовала очень странную вещь: с каждым новым движением по воде мои мышцы наполнялись стальной тяжестью - такой, как будто я только что поднимала очень увесистые гири… Это перенапряжение, появившееся непонятно откуда, периодически переходило в мелкую частую дрожь, и очень грозило вылиться в судорогу…

«Это нестрашно! И не такое случалось раньше!» - приговаривала я сама себе. Будучи хорошим и опытным пловцом, я давила в себе неприятные физические ощущения и продолжала - ещё одно движение, ещё два, три… Я настраивала себя на хорошее и энергично махала руками, но несмотря на самовнушения погружалась в панику: с каждым движением я нелогично и очень стремительно выбивалась из сил так, что двести метров до берега виделись мне очень сложной и практически непосильной дистанцией.

«Ну, это же ерунда какая-то, Лена! Двести метров на спокойной воде проплывет даже топор!» - я ругала сама себя так, как привыкла делать всю свою жизнь, но результат так и оставался плачевным: мои руки и ноги барахтались плетьми, практически не создавая продвижения вперёд.

«Соберись! Пожалуйста, соберись!» чувствуя, что нарастающая истерика мешает моему нормальному дыханию, я перевернулась на спину и снова легла на воду в позе звёздочки. «Это реально какая-то чушь! Что со мной?! Таких приступов слабости не было даже во время РС! Но самое страшное - эта мерзкая паника! Почему я не могу собраться?!» - лёжа на воде и пытаясь восстановить сбившееся дыхание я задавала сама себе вопросы, ответов на которые узнать мне было не дано - не зная и не понимая происходящего, я безвольно заходила на новый уровень, на который меня вела индийская вонючая таблетка. На этом уровне была уготована неподвластная силе воли и контролю разума физическая слабость.

Но узнать о том, что тотальное отсутствие сил - это норма лечения, мне предстояло позже. А пока, я все так же лежала на воде индийского океана в размышлениях о том, как добраться до суши. Кое как: подныривая, переворачиваясь со спины на живот, нарвничая и чуть не плача, я выбралась на берег, и, уклонившись от встречи с Радешем, побрела в своё логово - комнату в доме на горе, где я по-прежнему была единственным постояльцем. Подобно плаванью, продвижение пешком утомило меня не на шутку: расстояние в несколько сотен метров от пляжа до дома я преодолела с двумя остановками.

«Сколько ещё неожиданностей ждёт меня в этой Индии» - думала я, засыпая посреди дня на кровати своего дома на горе, но невозможная физическая слабость способствовала тому, что размышления мои были короткими - спустя минуту после того, как мое тело заняло горизонтальное положение, я провалилась в сон.

Проснувшись через два часа, я, вопреки ожиданиям, не почувствовала легкости и энергичности: мышцы спины, руки и ноги все также были налиты свинцовой тяжестью. «Может, поспать ещё немного» - думала я, но индийская таблетка обязывала к дисциплине: нужно было пить! Пить эту чёртову воду и не раскисать! Выбравшись на веранду с двухлитровой бутылкой воды, я села на стул, но несмотря на какие-то движения и активности, мой организм продолжал как будто спать.

«Ничего-ничего» - бормотала я, раскачиваясь на пластиковом стульчике, сейчас я проснусь как следует, и, слабость пройдёт! Но, увы - тело было глухо ко всем самовнушениям до самого конца шестьдесят третьего дня от начала моего индийского лечения.

«Ничего-ничего», - продолжала твердить себе я, засыпая вечером - завтра будет новый и нормальный день! Но - утро шестьдесят четвёртого дня приветствовало меня все той слабостью. Как бы объяснить… - мне было не больно, не плохо, мне не хотелось спать, а как раз наоборот - хотелось активно двигаться, плавать в море, гулять на закате, но мое тело категорически отказывалось реагировать на какие бы то ни было призывы.

«Встала - вышла!» - командовала я самой себе так грубо и агрессивно, как только была способна, но впервые в жизни хлёсткие директивы моего сознания никак не влияли на мой организм - все дни напролёт я недвижимо лежала на кровати или в крайнем случае - сидела на стуле - с ясным бодрым разумом, заточенном в теле, которое отзывалось убийственной усталостью на любые мои движения.

«Ну я же не слабачка! Не размазня! Я прямо сейчас пойду в Арамболь за молоком!» - внушала я себе, но в ответ на ядовитые подтрунивания мой организм совершал занятный трюк - стоило мне пройти несколько десятков метров, как мои ноги начинали просто подкашиваться, и я останавливалась в попытках унять зашкаливающее сердцебиение и сбившееся дыхание.

Прошёл шестьдесят четвёртый день.

Закончился шестьдесят пятый.

Не принёс никаких перемен и день шестьдесят шестой… Я все также с большим трудом сползала с кровати, и, на десятишаговом пути к стулу на веранде я уже порядочно уставала.

«Нужно обязательно продолжать пить лекарства и двигаться! Чем больше движений, тем результативней работает лекарство!» - писала Враджа Севика в своих длинных сообщениях, цитируя слова доктора. «Эта слабость скоро закончится! Не унывай и двигайся хоть как-нибудь!» - читала я в мессенджере и на пошатывающихся ногах шла к арамбольскому гастроному, останавливаясь на передышку каждые метров сто-двести. Мне было реально очень тяжело: идти, дышать, продолжать лечиться, и, в какой-то момент я поняла страшное - мне стало тяжело жить! Я волокла ноги к какой-то эфемерной точке в виде гастронома, а внутри меня звучал один вопрос: зачем? Зачем туда идти, если нет ни сил, ни смысла?!

Не знаю, насколько правильно у меня получается описать ситуацию, в которой я оказалась: в свои тридцать пять лет я чувствовала себя дряхлой старушкой, чьё тело уже полностью выработало свой ресурс. Помните же этих женщин - сгорбленных, с дрожащими руками, медленной шаркающей походкой и отдышкой, живущих уже на честном слове, все больше какой-то встречей или мечтой… Вот - примерно такой была и я. Преодолевая свои метры по Клифу, я напряжённо и тщетно искала ту самую цель-мечту. И, как бы дико и странно это не звучало, но за моей душой не находилось ну совсем ничего: лозунги о собственной силе и целеустремлённости разбились о свою несостоятельность, семья и дети виднелись где-то вдалеке, но мысль о них тоже не помогала справиться с этой страшной физической, и, к какому-то моменту уже и моральной слабостью.

«А как же тогда жить?! Пожалуйста, помоги мне, Господи!» - последние слова, которые я, как и все мы, много раз проносила всуе, вырвались из моего сознания в момент, когда я, задыхаясь от усталости, уселась на пыльный придорожный камень. Но на этот раз разбитая и заезженная фраза отозвалась внутри меня громким раскидистым громким эхом. «Господи, пожалуйста, помоги мне!» - повторила я ещё раз.

Уперевшись спиной на покосившуюся над обрывом пальму, я смотрела на ясное и звонкое Гоанское небо и повторяла: пожалуйста, помоги мне! - произнося эти слова снова и снова, я, как человек не набожный, да и что там говорить - не особо верующий, не понимала, к какому именно Богу я обращаюсь, но - хотите верьте, хотите - нет, но впервые за последние несколько дней я почувствовала облегчение. Не физическую лёгкость, нет! Но какую-то очень сильную поддержку и опору, в поисках которой я металась последние несколько дней. Мысль за мыслью и слово за словом я повторяла: «Пожалуйста, помоги мне пройти мой путь! На все воля твоя! Твоя воля, не моя…» - слова складывались в моей голове сами собой так, как будто они давно были сложены, но просто ждали своего момента.

«Твоя воля, не моя…» - слова, произнесённые мной вслух, я помню до сегодняшнего дня. Не знаю, как объяснить… но в тот момент, вместе с этими словами, я вдруг почувствовала всем своим нутром смысл и глубину вечной молитвы: как это - преодолеть гордыню и самомнение и доверить свою жизнь кому-то другому…

Думая о Боге, неназванном и, в общем-то, несуществующем для меня до того самого дня, я дошла до гастронома, и без единой остановки на отдых вернулась обратно.

«Как такое может быть?» - спрашивала я сама себя, но рационального ответа не было!

Как противнице любых мистик мне меньше всего хотелось бы писать о том, что вместе с мыслями о Божественном во мне вдруг зажегся какой-то удивительный свет или проявились сверхспособности. Нет! Ничего подобного со мной не происходило! Просто в какой-то момент - ничем не примечательный и неожиданный, ко мне вернулись силы. Так, что я просто смогла идти, дышать и мыслить так, как я делала раньше! И связано это было только с одним - с мыслью о Боге!

«Нет, это не мое! Я же не верю и очень презрительно отношусь к молящимся со всеми этими приговариваниями и фанатичными поклонами!» - мой внутренний собеседник агрессивно возражал против того, что, лёжа на своей индийской кровати, я все глубже и глубже погружалась в попытки вспомнить «Отче наш» и задумываться над словами, передаваемыми из поколения в поколение. Но, несмотря на логичные доводы собственного же разума и опыта, я продолжала: «и прости нам обиды наши, как мы прощаем врагам нашим…» и вместе с этими повторяющимися фразами я чувствовала, как волнения и тревоги последних дней растворяются в пространстве. Я монотонно повторяла молитву снова и снова, и неожиданно для самой себя ощущала прилив сил - моральных, прежде всего! Но и физические изменения происходили тоже: я вставала, снова ложилась, пила воду, ходила по комнате, и мое тело вело себя абсолютно адекватно - без спотыканий и одышек.

«Неужели я стала набожной?!» - не прекращая попыток подвергнуть сомнению реальность происходящего, я, как потомственная атеистка, пугалась своих собственных мыслей и изменений. Но этот страх никак не влиял на процесс, происходящий со мной, вопреки моей воле: я не могла выразить словами, но очень отчетливо чувствовала, как индийская таблетка тянет меня к новому, более чистому и высокому уровню сознания, где человек смешон своей надуманной силой воли и стремлением управлять пространством.

«Мне очень нужно поговорить с тобой, Маша!» - написала я своей гоанской подруге, которой была дана способность так легко говорить о сложном.

«Сегодня вечером на выходе из Клифа» - прилетел ответ, и, я уселась с бутылкой воды на веранде ждать заката шестьдесят шестого дня от начала моего индийского лечения.