Книга, которой пока нет названия (Часть 13)

Глава 37

Шел тридцать пятый день моего лечения.

Я продвигалась по миру на полусогнутых дрожащих ногах. Роняла ложки, таблетки, стаканы… я роняла все вещи, которые только можно было уронить! Я старалась, концентрировалась, сжимала предметы так, что у меня белели костяшки пальцев, но наступал момент, когда вопреки моей воле все выскальзывало из рук! «Ничего-ничего» - приговаривала я, опускаясь на четвереньки на пол крошечной комнаты в индийском доме. «Я как-нибудь смогу!» - повторяла я сама себе, поднимая с пола упавшую вещь и вставала на ноги, хватаясь за неровности заплесневевших индийских стен. Нет, я больше не думала об антисанитарии. Да и вообще, от моей былой брезгливости не осталось и следа – меня совершенно не волновал посеревший кафель и настенный грибок. Я была озабочена исключительно судьбой своих маленьких шатающихся шагов. А еще, мне было чертовски трудно глотать! Я постоянно думала о том, что вот он настал момент – нужно глотать, но к моей большой печали такой простой и очевидный навык никак не получался – я то и дело кашляла и как будто захлебывалась собственной слюной. «Я поперхнулась» - врала я домочадцам, но внутренний голос истерично кричал: «Это рассеянный склероз, Лена! И не пытайся быть смелой! Это – конец!»

«Как было бы прекрасно просто умереть! Только вот чтобы не здесь, не в Индии!» - размышляла я, сидя на деревянном топчане перед входом в дом и наматывая на палец подол своей цветастой индийской юбки. В пятидесяти метрах от меня, бродячий ситх, живший у стены нашего дома, стонал какую-то песню на три ноты, ввергая меня в еще более глубокую тоску.

- Ты только не унывай, матаджи! – Валаба прабу, как будто читающий мои мысли, поставил рядом со мной пластиковый стул с явным намерением поговорить.

- Ага! В нашей культуре уныние считается грехом, прабу, но, послушайте! Что мне остаётся делать? Я же не могу совладать с собственным телом! А самое страшное знаете что?! - я боюсь, что лечение доктора не сработает! И, я так и уеду отсюда - обратно в свою жизнь, а жизнь эта, прабу, поверьте мне, ужасна в этой болезни!

- Не надо такого говорить, матаджи! Ты - благословенная душа! Потому что не каждому дается счастье приехать в Священный Вриндаван, а ты – здесь! Вот увидишь - Бог поможет тебе! – Валаба жестикулировал и улыбался. Тема об исключительности Вриндавана была одной из самых любимых его тем.

- Да уж, прабу! Прямо благословенная душа… - я меланхолично смотрела на топчущихся поблизости коров, ища знак Вриндаванской святости, но от созерцания пейзажа становилось только хуже.«Если умереть здесь и сейчас, то больше бы не пришлось это видеть и надеяться на то, что может никогда и не случиться!» - безостановочно неслось в моей голове, несмотря на мой врожденный позитив и жизнелюбие.

- Пойдем киртан споем, Лена матаджи, - Валаба прабу продолжал общаться со мной так, как будто бы не замечал моего уныния.

- Кого споем?!

- Это песня – молитва Кришне. Я возьму гармонику и споем! Слова ты знаешь! – Валаба улыбался так радостно и широко, как будто звал меня в какое-то исключительное всем известное добро, типа шоколадного мороженного.

- Это Харе Кришна – Харе Рама песня??

- Да, матаджи! Эта песня лечит душу!

- Знаете, прабу, я пока еще не готова. Да и не хорошо, наверное, молиться чужому Богу, ведь у меня есть свой Бог, - я отнекивалась от пения, и в то же время в моем сознании лампочкой горела мысль: «А где ты, мой Бог? Так, чтобы по-настоящему, не шуточный! Так, чтобы я верила также безоговорочно и радостно? Есть разве у меня такой Бог?»

- Ну, я не буду тебя убеждать, матаджи! Захочешь – приходи в дом. Я буду петь и просить Кришну о твоем выздоровлении!

- Хорошо, прабу. Спасибо вам! – несмотря на скверное настроение и непреходящую слабость, которая жадной гидрой сжирала весь мой внутренний ресурс, я чувствовала огромную благодарность. «Ведь надо же!» - думала я. «Мы едва знакомы! Да и вообще, я - не больше, чем временный постоялец его дома. А он учувствует в моей судьбе так, как в нашей европейской реальности учувствуют только самые близкие и родные. И все это совсем не ради денег, а по-доброму! По-человечески!». Я протянула руку в сторону, и, уже через несколько секунд, притопывая копытцами, ко мне подбежал мой подопечный – теленок Бенджамин. Да, в это трудно поверить, но животное, накормленное мной всего три недели назад, неустанно и без перерыва следило за моей жизнью. Стоило мне только позвать или протянуть руку, как серый невзрачный бычок спешил оказаться рядом.

- Ну, здравствуй, чудесатый мой друг! – я гладила бычка и мне казалось, что он своим коровьим умом понимал, что мне плохо, а потому изо всех сил старался прижаться ко мне мордой, проявляя свое сострадание.

- Думаешь, все будет хорошо? – спрашивала я у своего бессловесного собеседника, и в неспешных взмахах его длинных коровьих ресниц мне хотелось видеть знак провидения, что да! Обязательно будет! Что случится чудо! Что все забудется как скверный сон! - Правда, Бенджамин? Ну, ведь должно же быть хорошо!

«Главное, не сойти с ума, Лена!» - одернул меня мой внутренний собеседник. Соберисьи не впадай в маразм"! - командовала разумная часть моего я.

Садилось солнце. Из дома лилось протяжное надрывное пение гармоники и Валабы. А я собиралась с силами для того, чтобы прошаркать своей нескладной походкой к себе в комнату, где за закрытой массивной дверью можно было бы спрятать от мира свою немощность и отчаяние.

Вот так – на краю мира в крошечной комнате без окон медленно ползли мои часы, мои дни... Я не звонила сотрудникам, а после обострения болезни перестала звонить домой, друзьям и даже Маше. Не хотелось расстраивать близких, а Машины увещевания об исцелении силой Кришны окончательно утомили меня своей безосновательностью! Я практически не выходила из комнаты, пила свои зловонные таблетки, воду, бездумно в полудреме смотрела какие-то бесконечные сериалы, которые закачали мне друзья на диск и вручили перед самым отъездом в Индию.

- Матаджи! Ты посмотри, кто к нам пришел! Познакомься! – Анурада с грохотом открыла мою железную дверь, уверенная в том, что ее новости действительно важны. – Выходи во двор скорее!

- Анурада, ну кто же там пришел такой удивительный?! – я поставила на паузу фильм, явно недовольная необходимостью вынырнуть из своего депрессивного состояния только лишь для того, чтоб познакомиться с очередным плохо говорящим на английском языке индусом.

- Пойдем, матаджи, пойдем! – Анурада порхала над кроватью, не обращая никакого внимания на мои недовольные гримасы.

- Ладно-ладно! Иди, Анурада! Я сейчас выйду! – наполнив свою пластиковую бутылку водой для того, чтобы пить во время «увлекательной» беседы, я, придерживаясь за стенку, поплелась к выходу из дома. Зависнув на дверном косяке, я, мягко говоря, удивилась – худощавая женщина европейской внешности лет сорока без запинки болтала на хинди с нашей мамой Акинчаной. Одетая в сари, в шлепанцы, с полотняной сумкой через плечо так, как носят индийские женщины, со спины она была практически неотличима от местной уроженки.

- Привет, матаджи! Как дела? Меня вовут Враджа Севика! – женщина приветливо улыбалась мне, и, на хорошем английском продолжала: я знаю, ты тут лечишься на Ходале! Я тоже прошла это лечение. Это – отличная штука! Не обращай внимания на ухудшения! Это – нормально во время приема лекарств! Но, если хочешь, мы можем позвонить врачу и еще раз в этом удостовериться!

- О! Как-как зовут, извините? – я была обескуражена таким большим количеством информации, а потому сложное индийское имя как-то не смогло уложиться в моей голове.

- Все в порядке! Не волнуйся! Я - Враджа Севика! – женщина улыбалась и продолжала говорить о том, что интересовало меня в тот момент так сильно! – Мне сказала Акинчана матаджи, что ты сейчас на Ходале, что у тебя обострение болезни. Хочешь, поговорим? Я много знаю об этом лечении, может, у тебя есть вопросы, на которые я знаю ответы?

- Конечно, Враджа Севика! А вы откуда приехали? Уже закончили лечиться? Прошла ваша болезнь? – я заторопилась, пытаясь спросить обо всем и сразу, но женщина приветливо прервала мои вопросы.

- Ты выходи, садись! Пей воду! У меня есть время, я все расскажу тебе, не волнуйся!

Так, сидя на пластиковом стуле и гладя за ухом своего бычка Бенджамина, я узнала, что Враджа Севика родилась в Германии и когда-то давно ее имя было София. В возрасте двадцати лет она пришла к вайшнавизму, приняла другое имя, продала в Германии дом, унаследованный от родителей, и, переехала жить во Вриндаван. Враджа утверждала, что Германия – бездушная страна в то время, как Вриндаван – это место потрясающей наполненности и смысла, и, что индусы – это лучшие люди нашей планеты. Поэтому Враджа Севика согласилась на предложение о замужестве, сделанное индийским мужчиной. Муж Враджи был человеком очень образованным, книжным, брахманом! Это значило, что он принадлежал к высшей индийской касте и его занятием было изучение книг и священных писаний. Он помогал Врадже учить хинди, они разговаривали о Кришне, ухаживали за своим домашним алтарем, читали и обсуждали книги. У них получалось до того хорошо, что последние годы Враджа даже переводила религиозные тексты с хинди на немецкий.

- Все годы, прожитые во Вриндаване, были исключительно счастливыми, но в какой-то момент я почувствовала недомогание. Это был рак! Мой гуру рассказал мне о Ходале. Я прошла лечение, расспросила у врача все, что только возможно, и, с тех пор я пересказываю всю информацию о лечении всем, кто спрашивает. Помогаю с переводом слов вайдьяджи, да ты и сама знаешь о том, что есть куча нюансов, от которых зависит результат лечения.

- Как я рада, что мы познакомились! – я смогла сказать только это, потому что в моей голове толпилось множество вопросов и о такой интересной личной жизни Враджи, и о Вриндаване, который она могла бы показать мне с лучшей стороны, и о других пациентах Ходала, и о нюансах лечения, которые, возможно, были мне неизвестны.

- Я тоже рада, Лена матаджи! – Враджа улыбалась, а мне становилось как будто чуточку теплее и спокойнее! «Она – европейка, живущая здесь, а еще и закончившая мое лечение, уж точно поможет мне со всеми непонятностями!» - пронеслось в моей голове, и, я поспешила сообщить Врадже о своих мыслях, но поперхнулась и закашлялась, не сумев вовремя глотнуть.

- Все в порядке? – Враджа хлопала меня по плечу, явно беспокоясь и причинах моего кашля.

- Да, не очень в порядке, если честно! – от затяжного кашля из моих глаз катились слезы, да и вообще – мой вид тех дней был жалким. При своем росте 180 сантиметров я похудела килограмм до шестидесяти, вены на моих запястьях были вздутыми и вызывающе синими, а еще лицо – от количества выпитой воды оно было припухшим.

- Не переживай, Лена! На лечении случается еще и не такое! У всех что-то случается, поверь мне! – Враджа взяла меня за руку и очень старалась подбодрить. Так, как будто бы я не была совсем не чужим, случайно встреченным человеком, а близким, давно знакомым!

«Вот ведь странно как», - размышляла я. «И моя индийская семья, и хрупкая девочка со странным именем Бакти Шастра, и эта женщина так искренне стараются участвовать в моей судьбе! И разве случалось со мной такое где-то, кроме как в Индии??»

- Лена, а хочешь я завтра позвоню врачу и спрошу о том, что с тобой происходит? Я со своей стороны уверена, что обострение болезни – это нормально во время лечения, но если тебе будет спокойнее, я могу позвонить врачу! Хочешь?

- А разве можно ему звонить?? – все, что я видела в доме у врача совсем не увязывалось с мыслью о возможности телефонных переговоров. Ну, так, чтобы просто позвонить и без проблем получить ответ на свой вопрос…

- Можно звонить, Лена матаджи! Главное, чтобы он был не занят и понял, о каком именно пациенте идет речь. Ты напиши мне, что именно нужно у него спросить, и, я позвоню! Ну! Выше нос! Все будет хорошо! – Враджа Севика взяла мою руку в свои ладони так, как делают с детьми для того, чтобы какая-то высказанная мысль наверняка отложилась в их детском сознании. – Все будет хорошо! Ты слышишь?

- Слышу, Враджа Севика! Спасибо вам огромное! Вы как-то передадите мне, когда позвоните? – я еле сдерживалась, чтобы не заплакать от того, что познакомилась с человеком, который помогает мне в моей немощи и дает надежду!

- Не за что, Лена матаджи! И вообще ты знай, что люди, которые закончили лечение Ходал помогают друг другу! Потому что то, что делают эти лекарства с организмом понятно только тем, кто их когда-либо принимал!

- А вы многих знаете? Может был кто-то с рассеянным склерозом, как у меня?

- Наверное, никого не знаю с этой болезнью. Много раковых и аутоиммунных больных, но вот именно с рассеянным склерозом вроде бы никого не было. Но ты познакомишься с теми, кто лечился у вайдьяджи и поймешь, что не имеет значения, какой именно у тебя диагноз. Главное, что твой организм дал сбой, а вайдьяджи умеет это лечить! Нам очень повезло с доктором, Лена! Я зайду к тебе завтра или послезавтра – расскажу, что он сказал о твоем обострении! А ты тоже заходи к нам в гости к любое время – я буду очень рада!

- Спасибо, спасибо, дорогая Враджа Севика! Ты даже не знаешь, как я рада знакомству! Если можно, то я обязательно зайду, как только мне станет лучше!

- Конечно, Лена! Ой! – Враджа Севика достала из сумки телефон, и, посмотрев на время, суетливо засобиралась. - Снова я опаздываю! Мне очень нужно успеть в магазин до закрытия, и еще я обещала одной матаджи, что зайду к ней сегодня! Мы с тобой обо всем договорились! До встречи! – поправив складки сари и улыбнувшись, Враджа заспешила в сторону выхода с нашего поля.

- Такое странное чувство! Такое странное! – я говорила это вслух, глядя в глаза своего теленка, все также топтавшегося рядом со мной. – Кажется, что у меня все-таки есть какие-то добрые Боги, или ангелы-хранители… Наверное, нужна я еще в этом мире, раз появляются в моей жизни один за другим люди, которые не дают мне тихонечко погибнуть. И может быть, несмотря на всю странность лечения вайдьяджи, оно мне действительно поможет?! Эх, Бенджамин, как бы хотелось мне иметь какие-то доказательства, а не просто мечты и желания…

Подобрав с земли пустую пластиковую бутылку из-под воды, я зашаркала в сторону дома – доживать сегодняшний день. Валаба все еще играл на гармонике и распевал на два аккорда Харе Кришна песню. И казалось мне, что жизнь моя тоже застряла в этих двух протяжных монотонных аккордах, но я ошибалась – утро следующего дня готовило мне сюрприз – неожиданный и щедрый.